Стычки локального значения. - Страница 61

— Но, Зак…

— Знать ничего не хочу! Пока!

Непередаваемое чувство, когда подозреваемый друг оказывается непричастным к происшествию.

— Ну, я же говорил! — кричало мне сознание, хотя, конечно, ничего подобного я не говорил. Наоборот, каждую мелочь, любое сомнение старался истолковать против Серого. Но так приятно осознавать, что ошибался. Ощущение, будто сам себе отпустил грехи навечно.

С другой стороны — Луиджи абсолютно прав: теперь все нужно начинать едва ли не сначала. Окажись все иначе, так как мы предполагали, и стало бы существенно проще строить прогнозы. А откуда впредь ждать чего-то подобного? Непонятно.

И зря я Луиджи в отпуск отправил. Нельзя принимать решения на эмоциях. Теперь неделю в расследовании можно считать потерянной. А враг не спит. Если он всерьез рассчитывал столкнуть меня с Фроловым лбами, то своих попыток он не оставит. Возможно, переведет в другую плоскость. Или нет.

В дешевых детективах говорят — чтобы понять мотивы преступника, поставьте себя на его место, оцените, кому выгодно преступление и считайте, что дело в шляпе. Я вот все больше думаю, что это никуда не годный совет, придуманный плохими писателями для придания текстам драматизма и вовлечению читателей на путь ложных мечтаний. И выглядит это безобразие сущей логической нелепицей. Чтобы поставить себя на место преступника, нужно знать образ его мыслей, жизненные ценности, расчеты и надежды. Но если ты все это знаешь, то уже не нужно ставить себя ни на чье место — преступник уже и без того точно идентифицирован. Не хвост вертит собакой, а вовсе наоборот.

Поэтому, исключив из расследования психологическую составляющую, на самом деле только приблизишься к разгадке — потому что умения думать за других бог людям не дал. Даже всемирно-знаменитые актеры вроде Джека Николса никогда не могут заставить себя думать как их персонажи. Они всего лишь типажи, единственное умение которых — в игнорировании публики и камер в момент своих кривляний. Они всего лишь качественно или не очень выполняют свою работу. И если актер в кадре смотрится неорганично — это, скорее всего, не его неумение, это неверный подбор текущего амплуа, ведь изображает он самого себя в предложенных обстоятельствах. И ни один из них — даже самый великий, не может с одинаковым блеском исполнять роль Гамлета и Квазимодо. Любой человек может быть Николсоном (разумеется, подходящий по типажу), необходимо всего лишь научиться достоверно изображать истерику во всех ее проявлениях — от большой и малой Шарко до инволюционной и травматической — публике почему-то кажется, что истеричность персонажа полнее раскрывает его характер. Бред свинячьей кобылы. Просто еще один манипулятивный прием. В отцовой клинике таких Николсонов было — как грязи. Насмотрелся. И мне такая истерика никак не поможет отыскать заказчика покушения.

Но коль бог не сподобил нас способностью думать и действовать за других, то уж умение складывать два и два — дал с избытком. Тогда давайте пользоваться тем, что у нас есть и забудем о том, чего у нас нет. А есть у нас улики.

И самая главная из них — это знание заказчиком о нашей с Серым тесной связи. Таких людей достаточно много — от Павлова и Воронова до Батта и Линды. Но если отбросить тех, кто явно не желает нам зла, то останется совсем мало. Мертвый Блэк, мертвый же Рассел и… очень даже живой…

Я даже растерялся от очевидности своей догадки! Как можно было выпустить этого человека из поля зрения?

Ведь мотив у него — есть! Пусть это не материальная выгода, но мотивация железная, не подкопаешься. О том, что мы с Сарджем связаны — он неплохо осведомлен. И, должно быть, ему доставил бы немало удовольствия телевизионный репортаж, в котором мы с Серым поубиваем друг друга. Именно так — не нас какие-то негодяи, а мы — друг друга! Значит, то покушение имело целью не мое устранение, а возбуждение моего любопытства, недоверия и самолюбия. Только лишь. И ничего больше! Они специально убили охрану, мисс Гарфилд и «промахнулись» по мне. Чтобы разбудить мою ярость и желание найти противника. Потом эта ловкая подстава с Вязовски! Психологически — безупречно. Мэри-Энн использовали втемную. Она всего лишь должна была вывести меня на след его двойника. Асассина, с ним встречавшегося, на всякий случай убрали. А того, что нам подкинули, как раз хватило на то, чтобы подтвердить навязываемую догадку о причастности к покушению Сереги и Алекса.

А я-то думал, что это я такой умный и бесстрашный, что с честью выпутываюсь из любых передряг.

Была ли у него возможность нанять этих парней? Черт! Да при желании он мог бы нанять сотню подобных! Деньги? Даже не смешно. На его должности деньги добываются на счет «раз-два» по единственному звонку «кому надо». Обширные знакомства в мире криминала — обязательно! Наверняка.

Я лихорадочно набрал номер телефона Луиджи, но он дисциплинированно трубку отключил. Ага! Конечно! Так просто от меня отделаться?

— Долли! — рявкнул я в интерком, — срочно найди мне какой-нибудь справочник по отелям на Сен-Мартене! Десять минут!

Чем хорош мир переразвитого капитализма — так это тем, что люди не упускают даже малейшую возможность превратить любую ерунду в товар, а товар в деньги. Попробуйте в какой-нибудь Тюмени добыть список отелей в Карловых Варах? Неподъемная задача, если вы не член Политбюро. Между тем здесь…

— Мистер Майнце, сэр, я подобрала вам два справочника. Парижское издание 1987 года и лондонское 1985. Новее, к сожалению, ничего нет. Я позвонила в местную редакцию, мне ответили, что новое будет только в декабре. Мне очень жаль, сэр, — в ее голосе пробилась такая искренняя скорбь, что я едва не всплакнул.